Реквием по Му-Му

Майскими короткими ночами я часто выхожу во двор, сажусь на лавочку и, вооружившись театральным биноклем, доставшемся мне от бабушки Веры Константиновны, всматриваюсь в черное небо. Знаете ли вы, сколько на небе звезд? Сто? Тыща? Мильон? Точно этого не знает никто. Да это, в принципе, и не важно. Важно, что всякая звезда для чего-то да нужна. А все вместе они нужны для красоты и душевной умиротворенности. Чтобы в головах у людей рождались высокие мысли, а в сердцах тоже высокие, но уже чувства.

Однажды, было это лет пятнадцать назад, исследуя по обыкновению глубины Вселенной, я обнаружил незнакомую мне до этого светящуюся точку. Она плавно двигалась, как сейчас помню, слева направо и при этом еще как бы сверху вниз.

„Уж не космическая ли это станция «Мир»?“ — ловко подумал я. Подкрутив же немного бинокль, убедился, что это именно она и есть. Так, по крайней мере, утверждала надпись на борту, выполненная синей масляной краской. Опознав летающий объект, я пригляделся к нему повнимательнее. Вид у станции был, как бы это помягче сказать, поживший. На корпусе имелись вмятины, кое-где местами проступали ржавые пятна. Из-за большого расстояния, разделявшего нас, трудно было в деталях разглядеть, что там происходит внутри. Однако, судя по всему, там были люди. Скорее всего, космонавты. Какие-то тени скользили за стеклом иллюминатора, доносилась негромкая музыка. Хотя насчет музыки не поручусь. „Чем они, интересно, сейчас занимаются?“ — задал я себе вопрос. Вряд ли так уж прямо научными наблюдениями. Время позднее, рабочий день закончился. Наверное, перевели свою станцию в автоматический режим, заправили за ненадобностью в планшеты космические карты и собрались где-нибудь в кают-компании. Сидят, травят анекдоты, вспоминают разные случаи из своей курсантской или, наоборот, студенческой жизни. Выпивают? Едва ли. У них там с этим строго. За такие дела из отряда запросто попереть могут. Может, просто чай пьют. Хотя какой на фиг чай, там же невесомость. Ну, тогда из тюбиков своих что-нибудь выдавливают. Двое умников где-нибудь в уголке в шахматишки небось пристроились. Кто-то телевизор смотрит. И вот несутся они среди вечного мрака в своей таратайке, и она для них — дом родной. И хотя они здесь временные жильцы, а завтра могут появиться совсем другие, но сейчас, на данный момент, ничего домашнее и роднее у них в наличие не имеется.

Покуда я предавался этим сентиментальным размышлениям, объект пропал из поля моего зрения, и мне ничего не оставалось, как вернуться к земным делам, которых за это время тоже поднакопилось.

Почему этот давний эпизод всплыл сегодня в моей слабеющей памяти? А вот почему. Дело в том, что орбитальная станция „Мир“, о необходимости затопления которой столько говорили в последнее время специалисты, в марте будет затоплена. И вовсе не с целью поставить Россию на колени, как мне убедительно доказывал третьего дня интеллигентный молодой водитель, подвозивший меня до дома. А потому, насколько я, полный в этой сфере профан, могу судить, что за четверть века она вылетала свой ресурс и вбухивать в нее деньги себе дороже. Сейчас в Москве, как известно, в массовом порядке сносятся хрущевские пятиэтажки. Причем работа идет по двум направлениям — одни просто выкорчевывают к едрене фене и строят на их месте новые дома, а другие достраивают вверх. Каждый раз, видимо, прикидывая, что выгоднее. В случае со станцией решили пойти по первому пути. В недалеком будущем просторы Вселенной начнет бороздить новая международная станция — дитя счастливого брака научной интеграции и технического прогресса. А нашу космическую пятиэтажку ждет, соответственно, судьба Му-му. Грустно, конечно, но ничего уже не поделаешь.

Но вот что во всей этой истории самое удивительное. И не удивительное, наверное, а не знаю даже, какое слово подобрать. Короче, предприимчивые американцы решили на этом деле малость поднаварить. За смешную для любителя острых ощущений сумму — шесть с чем-то тысяч баксов — вы можете приобрести билет на специально зафрахтованный самолет и в щекочущей близости от места, в компании такого же воронья, наблюдать процесс затопления своими глазами. Благо, не повылазят. Хотя что с них взять, с американцев? Не мои ли лопающиеся от духовности соотечественники с юнатским любопытством наблюдали в октябре девяносто третьего показательные стрельбы с Бородинского моста? Правда, по исконной российской традиции, на халяву.

„Шоу маст гоу он“, — заповедал нам сгоревший в расцвете сил на своей звездной орбите капитан легендарного экипажа. Странно, что никому в этот момент не пришла в голову счастливая мысль устроить платную трансляцию из его больничной палаты.

А пока нарезает по небу последние круги латаная-перелатаная хрущоба, обломок потопленной десять лет назад могучей державы. Которой можно было гордиться, но жить в ней — не приведи Бог!